-- Мне все время удавалось быть на плаву. На родине в Беларуси был КВН республиканского значения, работа на радио и телевидении. Но настоящая популярность пришла после переезда в Москву и наших первых проектов здесь.

Телевидение – это же страшная сила. Арбуз размером с голову, если его регулярно показывать по ТВ, через несколько месяцев станет национальным героем. Если вспоминать конкретный момент, то, наверное, все-таки после «суки» и той свободы слова, которую мы пропагандировали в «Камеди Клаб».

-- Значит, «сука». Допустим. Бывает, что ты произносишь это слово в обычной жизни, и люди начинают умирать со смеху?

-- Да я не слишком часто пользуюсь им. Это был, скорее, литературный ход, юмористический образ.

Хотя в повседневной жизни выражаюсь я будь здоров! И не просто матерюсь, а делаю это качественно и красиво. Я вообще считаю, что мат – громадное культурное наследие, которым многие, к сожалению, пользуются крайне неумело.

К тому же не забывай: я военный человек. А в армии люди общаются сугубо матом, даже когда обращаются друг к другу на «вы»: «Вы что, Владимир Андреевич, долб..б?» – «Никак нет, Василий Петрович!» Нормальное такое армейское общение, никто не в обиде. Хотя на ТВ и в публичных местах цензура необходима, да.

-- Если биографы не врут, то ты три года совмещал КВН и службу. На свете правда нет ничего веселее армии?

-- Правда. Кто был в войсках, тот в цирке не смеется. Так что да, пришлось немного поскучать.

КВН, «Камеди Клаб» и иже с ними, как ни крути, – это искусственный юмор, задача которого сделать людям смешно. Другое дело – служба, где постоянно происходит что-то смешное.

По сути, армия – это игра, квест с идиотскими правилами. К примеру, кто такой командир в войсках? В первую очередь учитель. Но учить приходится не малолеток, а здоровенных мужиков.

В моем первом подразделении из 13 человек было восемь судимых. Тот еще контингент. Я своих солдат так и называл – «угроза НАТО».

А главное, ты с ними с утра и до утра. Ты отвечаешь за то, чтобы это говно никуда не влезло, не напилось и не умерло. А все же хитрые и изворотливые! Помнишь: «Они же мальчишки, они обязательно что-нибудь придумают»? Так вот, твоя задача – придумать быстрее, чем они, сыграть на опережение. В этом и заключалась моя работа.

Я так тебе скажу: если бы сегодня в армии все было как раньше, когда офицеры чувствовали себя хозяевами жизни, – квартиры, машины, рестораны, – вряд ли бы я ушел. В душе я все-таки военный человек, романтик.

-- Ну теперь-то ты продюсер. Твоя компания называется «Эго Продакшн». Работа над фильмом «Очень русский детектиff» удовлетворила твое гипертрофированное эго?

-- Прежде всего, я горжусь самой историей. Не буду выдавать основную мысль – она звучит в картине, так что придется посмотреть. Но «Очень русский детектиff» – это не какое-то скетч-шоу, нарезка сюжетов, а настоящая история, которая смешна своей нелепой серьезностью.

Мы с товарищами по команде очень любим триллеры и очень любим юмор. Так и родилась идея про маньяка, который убивает, руководствуясь русским алфавитом. Получилось очень занятное кино. Драматургической основы фильма хватит на то, чтобы выпустить полноценную книгу. Что мы, кстати, и планируем сделать в ближайшее время.

-- Ты не только спродюсировал фильм, но еще и играешь там патологоанатома в полицейском участке, да?

-- Не думай, я не тянул одеяло на себя. Мне просто было любопытно. В первую очередь – сам образ. Ведь герой, которого я играю, по сути я и есть. Циничный романтик. Плюс у него фамилия Гробовский – человек явно имеет польские корни. У меня они тоже имеются.

-- Ты уже обеспечил себе безбедную старость?

-- С каждым днем безбедная старость дорожает, так что нужно постоянно наращивать ресурс. Денег, впрочем, должно быть ровно столько, сколько ты можешь, не задумываясь, потратить.

-- Стартовый продюсерский капитал ты заработал, снимаясь в рекламе?

-- Стартовый капитал я начал зарабатывать давно. А рекламу люблю. Особенно придумывать ролики, чем я долгое время и занимался. В Беларуси через меня прошла куча брендов, начиная с сигарет и заканчивая шоколадом. Мне ничего не стоит сесть и придумать сценарий. Слоганы могу выдавать тысячами.

Меня часто спрашивают, какой товар я бы не согласился рекламировать сам. Так вот, мне абсолютно все равно. Все, что в рамках здравого смысла, никак меня не смущает. Туалетную бумагу? Да ради бога!

-- Ты все успеваешь: реклама, радио, ТВ, продюсирование. Колись, что за допинг ты ешь?

-- Я энергетический вампир. Но я добрый вампир, потому что сначала отдаю энергию людям. Во время концерта выхожу на сцену, забрасываю в зал свои придумки, а потом получаю обратно мощнейшую волну.

-- А как насчет не легализованных на территории нашей страны препаратов?

-- Как говорится, все полезно, что в рот полезло. Наркотики – неотъемлемая часть шоу-бизнеса, музыкальной культуры. Но подобные препараты нужны людям, которые хотят обмануться. Им скучно, серо, вот они и ищут чего-то. Мне и так весело.

Думаю, из меня самого можно добывать какие-то наркотические вытяжки. К тому же у нас в стране нет культуры потребления подобных веществ. Все сводится к какой-то грязной возне, когда у людей синдром пятницы и надо непременно что-то замутить, иначе жизнь вроде как проходит мимо. Хотя русскому человеку привычней бухать, и наше государство его в этом полностью поддерживает.

Перестроить систему так просто не удастся. Хотя, мне кажется, если бы человек покурил травы и встал к станку, толку от него было бы больше, чем если бы он выпил водки.

-- Обычным людям жизнь звезд кажется бесконечным карнавалом: пьянки, тусовки, разнузданные оргии. Можешь вспомнить необычное место, где тебе доводилось просыпаться?

-- У меня ни разу не было так, чтобы я проснулся и не понимал, где нахожусь. Я монстр тусовки. Сложно представить себе человека, который позже меня отрубается спать. Это, видимо, во мне срабатывает инстинкт самосохранения: не могу себе позволить нахерачиться так, что махнул на все рукой – типа, будь что будет. Я всегда хотя бы смутно, но представляю, где я и что. Да и по клубам в последнее время мало хожу.

-- Сколько женщин нужно для счастья лично тебе?

-- Сколько населяет планету, столько и нужно. Мне просто приятно думать, что их много и они разные, – и я уже счастлив.

Но для меня главное в женщине – это преданность и искренность. Потому что все остальное уйдет. Не будет симпатичной мордашки, зато появятся толстая жопа и морщины. Чтобы я согласился наблюдать за этими изменениями, мы должны быть родственными душами.

-- Прекрасный ответ человека, который недавно женился. Прежде чем сделать предложение, ты присматривался к Даше пять лет…

-- Сам момент документального оформления наших отношений был, скорее, социальным актом. Ну и, конечно, я понимал, что каждой девочке хочется побыть невестой. Делать предложение все равно было волнительно. Вроде бы ты живешь с девушкой и знаешь, что она, по идее, должна сказать «да», но все равно сердечко екает.

Это был Дашин день рождения, мы находились на фестивале Comedy Club. Вручая кольцо, я понял, что забыл снять металлическую пломбу, начал перекусывать веревочку – и сломал зуб. Незабываемый момент! Хотя на ее решение это не повлияло.

-- Скажи по-честному: секс после брака существует или все это выдумки уфологов?

-- Да, должен быть. По крайней мере, у нас есть.

Смысл брака в том, что он не должен ничего менять. Если вдруг ты мысленно начинаешь делить свою жизнь на «до» и «после» – на мой взгляд, это не очень хороший симптом.

-- В одном из интервью ты обмолвился, что «женщина и юмор – вещи несовместные». По-прежнему так считаешь?

-- Я имел в виду, что женщины бесполезны в смысле производства юмористических передач. Так сказать, не обладают профессиональным юмором. Нет, я их не осуждаю. Просто мне такие не встречались.

Женщины – они же не просто люди другого пола. Это инопланетяне! То, что у женщины в голове, чем она руководствуется, какие поступки совершает, – уму, по крайней мере, моему, мужскому, непостижимо. Это не другая модель психологии, а совершенно незнакомый организм с другой планеты. Я же говорю: су-щест-ва!