О Министерстве связи печатные СМИ обычно вспоминали мало. Разве что в случае каких-то формальных мероприятий, имевших место в самом ведомстве. А ведь роль и место монополиста, коим является Минсвязи, достойны особого внимания.




ТИХИЙ ОМУТ

На протяжении последних семи лет было очевидно, что даже если в государстве и появились относительно независимые телекомпании (“8 канал”) и крупные FM-радиостанции, то вся их “частность” и бизнес-независимость тут же кончалась, образно говоря, у ворот все того же Минсвязи. По сути, речь идет о том, что любой человек может вложить деньги в изготовление дорогостоящих информационных электронных продуктов - телерадиопередач, но их распространением по территории Беларуси неизменно будет заниматься сугубо государственное ведомство, а значит, в случае, если государство посчитает нецелесообразным распространение частной электронной продукции, оно просто-напросто выключит передатчики. И даже в судебном порядке частному телеканалу или радиостанции трудно будет доказать собственную правоту.

Столь невероятный по демократическим меркам монополизм, доставшийся Беларуси в наследство от Советского Союза, является едва ли не самым показательным барометром того, что в нашем государстве действительно нет реальной информационной свободы. С другой стороны, само по себе существование нереформируемого монополиста (Минсвязи) чревато запустением местного информационного электронного рынка, сокращением его влиятельного потенциала (особенно за пределами страны), постепенной сдачей на внутреннем рынке позиций отечественными теле- и радиостанциями в пользу иностранных вещательных мега-медиа-корпораций. Кстати, попытка “забить” эфир, некогда принадлежавший “8 каналу”, продукцией российского телеканала Ren-TV, а также продать часть акций местного “Радио Рокс” московскому “Русскому Радио” - только первые ласточки.

И все-таки, несмотря на очевидную несостоятельность и неумение эффективно управлять быстро модернизирующимся электронным рынком республики, активной информационной атаки на Минсвязи пока не предпринимала ни одна из заинтересованных сторон.

Все просто. Во-первых, от “хороших отношений” с руководством этого министерства зависит бизнес очень многих частных и получастных предприятий. С монополистом вряд ли можно разговаривать с позиции силы. Во-вторых, до последнего времени в государственной концепции т.н. информационной безопасности роль и место Мин-связи описывались односложно - это ведомство должно контролировать распространение любых сигналов, которые могут достигать массовой аудитории. С другой стороны, надо полагать, что само по себе нынешнее руководство Минсвязи не совсем самостоятельно в принятии ключевых решений. Очевидно, что “эффектное управление” министерством в отдельных случаях берет на себя, скажем, Владимир Заметалин. Особенно заметно это было в случае с прекращением вещания “8 канала”.

НОУ-ХАУ НА РАДИОРЫНКЕ

Однако отношения Минсвязи и “8 канала” все-таки описываются рядом вполне понятных политических и кулуарных формул. Государство, с одной стороны, избавляется от малейшего присутствия на телерынке независимого канала, с другой - за счет раскрученной частоты решает бизнес-проблемы ряда приближенных телемейкеров.

Но вот отношения Минсвязи и целого ряда столичных радиостанций относятся к разряду курьезных.

По весьма тривиальным причинам ряд средних чиновников министерства с каким-то мистическим удовольствием старается на корню уничтожить едва ли не самый на сегодня стабильный - и по части влияния на аудиторию, и по части освоения рекламных денег, и по части регулярных отчислений в бюджет, и даже по части совершенствования технологической базы - рынок. В отличие от отношений “Минсвязи - телекомпания”, когда посредством госструктуры расчищалась дорога для “своих”, отношения министерства и радиостанции строятся на несколько иной платформе. Но об этом чуть ниже.

Нынче общественность весьма приятно удивлена количеством существующих на нашем рынке полноценных радиостанций - их восемь. Подобное количество вроде бы указывает на неплохое состояние дел в этом сегменте электронного информационного рынка. Но это только иллюзия. Необходимо заметить, что по существу в Беларуси нет по-настоящему частных радиостанций, а значит, нет реальной конкуренции. Каждая из семи станций так или иначе имеет в своем составе государственных соучредителей. Хотя очень часто оказывается, что чем меньше доля государства в уставном капитале станции, тем более успешным - в финансовом и менеджерском плане - оказывается радио-проект.

Скажем, практически полностью государственные FM-станции “Столица” и “Стиль” на сегодняшний день почти не зарабатывают денег и вынуждены требовать от своих государственных соучредителей дотации на поддержание “штанов”. “Альфа-радио” и “Би-Эй”, являющиеся примером обратного свойства, - доля государства в уставном капитале наименьшая - зарабатывают денег больше прочих. Еще одна частная станция -“Радио Рокс”, в последнее время сильно сдала свои позиции, но только по причине неэффективного топ-менеджмента. По нашей информации, сегодня руководство “Рокса” старательно пытается найти внешних и внутренних инвесторов и ведет серьезные переговоры о передаче части акций "Русскому радио” и... все тому же государству в лице подразделения Минсвязи.

По существу, только “Би-Эй” можно отнести к полноценным частным радиостанциям, не только стабильно рассчитывающимся с бюджетом по налогам, но и регулярно вкладывающим деньги в развитие собственного радиопроизводства.

Однако в составе учредителей “Би-Эй” более 30% акций принадлежит... Министерству связи. Логично было бы предложить, что соучредитель будет содействовать продвижению станции на рынке, помогая ей если не ресурсно, то хотя бы административно (все равно местный радиорынок пока незрелый). Но в Беларуси именно радио “Би-Эй” чиновники из Мин-связи выбрали для самых серьезных нападок.

Вот один из многих негативных примеров отношения Минсвязи (как учредителя) к радио “Би-Эй”. Изготовление радиопродукта для эфира осуществляется по следующей схеме: студия “Би-Эй” готовит программу - релейная станция, расположенная на крыше офиса радиостанции, отправляет сигнал на аналогичную релейную станцию в Колодищах - потом сигнал передается на передатчик (заметим, что все это является полной собственностью “Би-Эй”) - а через фидер (оптико-волоконный провод) сигнал передается на антенну (вроде бы собственность Минсвязи) и распространяется по всей республике. Интересно, что, являясь соучредителем радиостанции, Министерство связи свой взнос в уставный фонд произвело именно антенно-фидерным хозяйством. Т.е. можно сказать, что весь цикл от производства эфирного продукта до его распространения по республике принадлежит “Би-Эй”. Но не тут-то было. Минсвязи ежемесячно требует от “Би-Эй” платить крупную сумму за... эксплуатацию своего же передатчика (стопроцентная собственность “Би-Эй”) и антенно-фидерного хозяйства (уставная собственность “Би-Эй”). Лихой сюжетец. Даже для монополиста это чрезвычайно смелое и оригинальное решение - заставить собственника платить арендную плату за свою же собственность, а также за уставную собственность, которую монополист внес в тот или иной совместный проект.

Кстати, в случае с другими радиостанциями (в частности, с “Альфа-радио”) Минсвязи избирало несколько иной механизм “технических отношений” - оно предлагало радиостанциям продать Минсвязи собственные передатчики, освобождая станции на некоторое время от оплаты арендных услуг. Таким образом, на сегодня только “Би-Эй” владеет передатчиком, тогда как все остальные станции “объективно” арендуют передатчики, полностью принадлежащие Минсвязи. Что и говорить, монополист умеет работать.

Когда руководство частной станции пытается узнать у Минсвязи, почему она сама не может обслуживать собственное передаточно-антенное хозяйство и платить только за аренду места на мачте в Колодищах, Мин-связи отвечает категорично: “Вы готовите эфирный продукт, мы его распространяем”. В таком случае получается, что именно Минсвязи является единственным влиятельным субъектом на электронном рынке республике. Можно сколько угодно готовить эфирный продукт, но только от распространения этого продукта зависит конечный эффект влияния на потребителя. Однако в лицензии, которую Министерство связи выдает всем без исключения радиостанциям (на пять лет), прямо указывается, что им (радиостанциям) полагается заниматься “предоставлением услуг по эфирной трансляции звуковых программ”. Очевидно, что в нашем случае ни о какой самостоятельной трансляции речь идти не может.

ИТОГО

Впрочем, до последнего времени руководство частных радиостанций не особенно смущало стремление Минсвязи контролировать распространение сигналов. Ведь даже понимая всю абсурдность сложившейся практики, руководству станций удавалось договориться с Минсвязи о приемлемой арендной плате. Однако за последний год размер арендной платы за пользование собственным передающим оборудованием возрос многократно (видимо, кроме двух-трех относительно частных радиостанций, остальные не в состоянии платить вообще) и составляет теперь примерно $6 тыс. в месяц. Заметим также, что для все тех же частных радиостанций Минсвязи установило еще и повышающий коэффициент 1,2.

Между прочим, “Би-Эй” до сих пор не понимает, за что приходится платить столь внушительную сумму. Минсвязи, присылая счет, незамысловато указывает: “просим оплатить услуги Минсвязи”. В частных разговорах, правда, удалось установить, что это оплата за “распространение сигнала” и за “обслуживание передатчика”. Попутно укажем, что “обслуживанием передатчика” от имени Минсвязи занимаются два-три монтажника-электрика, раз в неделю осматривающие “хозяйство”. И это стоит $6 тыс. в месяц? Как считают в руководстве “Би-Эй”, гораздо эффективнее и дешевле взять этих монтажников в штат радио и платить им зарплату. Но, естественно, подобное не устраивает руководство Минсвязи. Зачем терять контроль над “золотой курицей”? Тем более что именно Минсвязи может разговаривать с радиостанциями с позиции силы. Ведь только оно контролирует легендарную мачту в Колодищах, на которой только и можно размещать антенно-передающее устройство, чтобы добиться сильного радиосигнала. Как только та или иная станция пытается указать Минсвязи на несправедливость, ей тут же предлагают установить собственную мачту и “уйти в свободный полет”. Однако попробуй в нынешней Беларуси получить разрешение на установление собственной мачты.

И все-таки почему Минсвязи занимает столь странную позицию по отношению к наиболее рентабельным FM-станциям? На наш взгляд, оно неэффективно управляет вверенным ему хозяйством. Раздутый штат сотрудников, помноженный на использование архаичных управленческих технологий, приводит к перманентному финансовому кризису в самом министерстве. Проще говоря, нечем платить зарплату сотрудникам. Пытаясь решить “зарплатные” проблемы, Мин-связи увеличивает финансовое давление на платежеспособные радиостанции, зачастую принимая просто абсурдные решения. Тем самым Минсвязи как бы преднамеренно "вырубает" прибыльные радиопроекты и оставляет на плаву дотационные станции, которые финансируются из госбюджета.

Странная политика. Мало того, что на рынке для однотипных субъектов создаются неравные условия - взять хотя бы тот же повышающий коэффициент, зачастую Минсвязи активно разрушает специализированные предприятия, вынуждая последние сокращать собственное производство.

В заключение заметим, что в развитых государствах лицензированием электронных СМИ занимаются автономные комитеты по лицензированию, которые выдают лицензии на полный цикл вещания, а также организуют аукционы по продаже частот. Если же вещающий субъект (получивший лицензию и на время выкупивший частоту) нарушает тот или иной пункт контракта, то подобная “проблема” решается через отзыв полной лицензии (и тогда все понятно) или в судебном порядке. В нашем случае комитет по лицензированию можно было создать либо при Комитете по печати, либо при той же администрации президента. При нынешней конструкции государства это не столь важно. А вот чисто техническое обслуживание электронного рынка (то, чем с горем пополам нынче занимается Минсвязи) можно было бы перенести на частный рынок, и тогда отношения радиостанций и “техников” приобрели бы вполне цивилизованный, контрактный характер.