Это у нас были пожарные, у них были почтальоны. Наши пожарные на досуге создавали свои оркестры и играли в парках или на похоронах, а вот в Берлине были свои традиции: почтальоны объединялись в танцкапеллы, или просто в капеллы, и играли на танцевальных вечерах. Соответственно, музыка у них была более элегантная, как и весь внешний вид. Сказать у нас: мой муж – пожарный, это не совсем не то, что сказать в Берлине: мой парень – почтальон.
Во-первых, абы кого там в почтальоны не берут, немцы из-за своего орднунга посходили совсем с ума и во многом перегибают, в частности считая, что пунктуальная доставка корреспонденции на втором по значимости месте после хороших дорог. Берлин – странный город, если кто там бывал, знает. Занимает неоправданно большую площадь, в центре города там вообще лес, а самих центров два - последствия берлинской стены, словом все это заставляет почтальонов вдвойне нервничать и хлопотать. Почтальон там должен быть сообразительным, выносливым, иметь устойчивую психику, быть подтянутым и симпатичным как стюардесса.

С другой стороны, у берлинских почтальонов – масса свободного времени между утренней и вечерней доставкой, и это время лучше всего посвящать чему-нибудь интересному, полезному и красивому.
Прошедшие серьезный отбор, почтальоны объединяются по интересам, часто по музыкальным. И если для Питера кузницей музыкальных кадров являлись легендарные кочегарки, то для Берлина - это помещения для сортировки посылок на почте. Много пространства, тепло, хорошая акустика.
Когда-то, в довоенном Берлине, во времена полуподпольного и повального увлечения свингом, почтальонские танцкапеллы конкурировали с большими оркестрами. Их не проверяли из министерства пропаганды, и поэтому их репертуар был ультрамодный: звучали запрещенные композиции еврейских и негритянских авторов. И если большим оркестрам, при тотальном запрете свинга как вражеской музыки, приходилось отмазываться, что это де «новая немецкая танцевальная музыка» и свинговать осторожно и угловато (играя что-то типа «морского свинга»),



то маленькие и летучие танцкапеллы почтальонов были неуловимы и неподвластны проверкам. Их как бы официально и не существовало – немецкий всесильный порядок их не замечал. Это были аматоерские формации, пролезающие во все щели, на все танцевальные вечеринки, которые из-за малочисленности своих составов должны были играть очень громко, выворачиваясь на каждом своем выступлении буквально наизнанку, чтобы зажечь зал.
Постепенно, конечно, минпроп или промми, как называли берлинцы министерство пропаганды на своем жаргоне – арго, стал замечать утечку, но не подавал виду до самой осени 41-го, когда внезапно все эти капеллы были принудительно расформированы, инструменты конфискованы, а участники отправлены на фронт.
После войны почтальонские музыкальные традиции были возобновлены, в первую очередь в Западном Берлине. Как известно, парней оттуда в армию не брали, и в город хлынули тунеядцы всех мастей. При высоком уровне безработицы почтальоном там стать было относительно легко, если ты не дурак и хорошо сложен. А уже будучи им, легко было и хипповать, и погружаться во всяческие эксперименты, в том числе и музыкальные. Не случайно после короткого периода подражания американскому рок-н-роллу и биг-биту, именно в почтальонской среде вырос знаменитый немецкий краут-рок (Kraut – по немецки трава). Город был поделен стеной на две части – он был уже не таким большим, и ходить можно было вдвое медленней.



В ГДР капеллы почтальонов организовывались принудительно, как правило местными ячейками FDJ (Freie Deutsche Jugend), но пели там в основном унылые политические зонги под акустические гитары и губные гармошки. В качестве примера можно привести знаменитую “Oktoberslied”, которую заставили выучить и меня в 5-м классе – зонг в 25 куплетах, где в минорных героических маршеобразных частушках описывалась вся хронология Великой Октябрьской Социолистической Революции – от Керенского до III съезда ВКП(б).



Тем не менее, и там, именно из почтальонской среды, вышли первые гэдээровские ВИА –
“Puhdys”.



и “Karat”.
А участники самой продвинутой четверки почтальонов – Отто Стах и Лутц Фройденберг в 1961 году под руководством интенданта Вольфганга Штрюка вдохнули новую жизнь в старейшее берлинское варьете, организовав лучшее эротическое шоу всего соцлагеря – балет “Friedrichstadtpalast”. Коронным номером которого, конечно, был танец 20-ти девушек, изображающих почтальонов - кроме небольших кожаных сумок из одежды на них почти ничего не было.



Любопытные факты – самая дорога марка у немецких филателистов, выпущенная небольшим тиражом в 1973 году, посвящена именно феномену «берлинских танцкапелл», а в апреле следующего кода в Берлине, неподалеку от площади Rosenthalerplatz откроется памятник в честь легендарных музыкальных формирований.

В следующем посте - о моих почтальонах, где я их нашел и что мы делаем вместе.